Обыкновенный фашизм
Наблюдая за происходящим в СМИ относительно так называемой проблемы мигрантов, хочу поделиться своими ощущениями от пребывания в этой самой шкуре мигранта.
Так получилось, что, будучи русским, из русской глубинки РФ, окончив институт, я вдруг осознал, что работы по специальности вокруг не осталось.
С детства я был “болен” техникой, наукой, поскольку рос на книгах Жюля Верна, Норбея Гулиа, Якова Перельмана и тому подобных, а потому сие обстоятельство крайне меня удручало. Окончить технический вуз, чтобы торговать на рынке? Тьфу!
В общем, поняв, что в провинции ловить нечего, я не нашёл ничего лучше, как отправиться туда, где наукой ещё как-то да занимаются. И вот довелось мне, русскому человеку, пожить в столице моей Родины в роли мигранта.
Да, время тогда было отчасти другое. Правда, именно отчасти – об этом ниже.
Конец девяностых. Вся страна рванула “торговать на рынках”, а мы с женой – в Москву, в институт, на кафедру промэлектроники – поступать в аспирантуру.
Однако быстро сказка сказывается, да только не скоро дело делается. Прежде чем туда поступить (да и долгое время после), я довольно много поработал в институте, занимаясь различными разработками всяческой техники.
Работа была страшно интересная и благодарная. Я буквально видел пользу, наносимую мной обществу!
И чего мы там только не делали! И медицинское оборудование, вроде центрифуг для разделения крови на фракции. И поворотные механизмы для башен танков.
И с беспилотниками пересекались: рядом в НИИ мыкался отдел, занимавшийся в те годы этими самыми дронами – сейчас весьма актуальная тема, а тогда от безденежья вместе с ними в рамках конверсии делали из двигателя их беспилотника портативную электростанцию. М-да.
И для НАТОвских заказчиков разрабатывали компрессоры для быстрой заправки военных самолётов – был и такой эпизод в моей карьере.
И для наших нефтяников – новые варианты установок добычи нефти с высоким КПД.
Это же круто – прийти к стоматологу и увидеть, что он сверлит зубы той установкой, которую ты разрабатывал?
Ну скажи, читатель, круто же, правда? Вот сидишь такой в кресле и вспоминаешь чертежи “вот этой панели”, как в Автокаде их ваял. Вспоминаешь, что именно на этой разработке решили, что с Автокадом надо завязывать в пользу SolidWorks. А теперь перед тобой живой человек (врач) пользуется результатами твоего труда! Он купил, он выбрал именно то, над чем ты ночи не спал.
Это не просто круто, это охрененно!
Или, например, знать, что вот такой вот завод (и не один) выпускает по твоим чертежам те девайсы, которыми мы качаем нефть. Они, кстати, до сих пор выпускаются. Здорово же?
Правда, с деньгами было плохо – зарплаты в институте маленькие. Оплатить тому стоматологу лечение своих зубов было нечем. Хоть угордись тем, что ты эту бормашинку смог запихнуть в 20 мм диаметр и что память там питает конденсатор, а не батарейка…
В 98-99м годах я зарабатывал 220 долларов в месяц, а аренда квартиры обходилась в 200. Вот на эту разницу мы с женой и ребёнком жили, снимая квартиру в Люберцах (на улице Смирновской). Нет, конечно, параллельно работе в институте я вместе с другими студентами и аспирантами ходил на всякие “шабашки”, вроде установки домофонов, кондиционеров и т.п… Иногда там получалось заработать ещё одну зарплату. Но то из серии “получится – хорошо, нет – нет”. Чаще всего на эти “шабашки” не было времени – командировки, разъезды.
Ну да не о деньгах речь. В конце концов, и на квартиру я в итоге заработал – что вспоминать эти мелочи? Молодое время всегда голодное. Вероятно, так и должно быть.
Но вернёмся к основной теме – я ведь отвлёкся. Хотел рассказать о жизни в шкуре мигранта, а сбиваюсь на работу.
Так вот, эта мигрантская жизнь у меня продолжалась где-то около восьми лет. С 1996 по, наверное, 2004 год.
Всё это время каждый мой выход на улицу был рулеткой: остановят менты с проверкой регистрации или нет? Если да, то что (или сколько денег) отнимут?
Знаете, сколько раз я слышал от них это: “Валите к себе домой!”. “Чемодан-вокзал-домой!”, “Понаехали тут!” и т.п…
Да, то были годы, когда русские в Москве были вне закона. Нельзя было просто так взять и приехать в столицу своей Родины.
Рынок липовых регистраций был огромным. Увы, сделать настоящую не было никакой возможности – ну не было у меня в Москве ни одного родственника. Однако даже с регистрацией, если тебя останавливал мент, то часть денег из твоего кармана он ВСЕГДА забирал себе.
Есть такая поговорка: “Последнее даже менты не забирают”. Три раза “ха!”. Испытывал я такое на своей шкуре. Ага. Да-да. Не забирают. Точно-точно!
Кто-то скажет, что мол, те времена канули в Лету, и необходимость регистрации по месту жительства отменили. Ментовские грабежи закончились. Только вот фиг там! Да, они перестали кошмарить русских, но только потому, что… переключились на приезжих из других республик!
Каждый раз, проезжая на авто поворот с Садового кольца на Тверскую (в районе метро “Маяковская”), я вижу, как очередной мент мучает очередную жертву – водителя машины такси. Часто наблюдаю, что эти жандармы (не знаю, как иначе их называть) ведут себя, будто насмотрелись фильмов о шерифах из США:
– Руки на капот! Ноги шире! Шире, я сказал!
И вот как вижу, как полицай бьёт очередного таксиста по голени, заставляя принять “правильную” позу у капота машины, всегда вспоминаю, как однажды нёс деньги за аренду квартиры, что мы снимали, и как так же остановили меня.
Стопнули меня на выходе с перона электрички, завели в отделение (тогда ментовская точка была прямо на выходе с платформы Люберцы-1 на Смирновскую улицу) и, как обычно, обыскали:
– Вау! Валюта!
Доллары (а платил за квартиру в долларах) изъяли и попытались выпнуть из отделения. Когда я стал возмущаться (а как тут не возмутиться – деньги я тяжёлым трудом зарабатываю), избили и усадили в обезьянник. Затем выловили на платформе и привели ещё пару таких, как я, без регистрации – типа понятые, и давай при них “вытаскивать” из моих карманов то, чего там не было никогда и быть не могло.
Представьте, что чувствует человек, живущий с семьёй (дочери тогда был год) на 20 долларов в месяц, когда его ограбят на 200? И делают это не бандиты какие, а те, кто должен от них защищать. Попробуйте ощутить, какое это лютое бесправие и безысходность.
Вот вернёшься домой после такого, и никакие схемы, транзисторы, программы в голову, конечно, не лезут. Да что там схемы? Жить не хочется.
Знаете, что помогало уснуть, забыться? Я представлял, в мельчайших подробностях представлял, как соберу взрывное устройство: в качестве корпуса подойдёт вот эта вещь, на станке поправить и подойдёт. А начинку сообразить – сгодятся вот эти пятнадцать разных вариантов. Перебирая варианты, представлял, как соберу “штуковину”, привезу и зайду с ней на станцию метро Авиамоторная – в ментовское отделение, что слева от турникетов…
А знаете, что удержало меня от этого шага? Реально на волосок ведь был от него! – Наличие годовалого ребёнка!
…
Кто-то скажет, что этот произвол давно кончился? Да ни хрена он не кончился! Я каждый день вижу, как очередной мент (то есть теперь – полицай) шмонает очередного таджика или узбека. Ну да, “не меня и ладно”. Только вот каждый раз, как я это вижу, у меня всплывают те образы. Память о картинках, что помогали, наконец, уснуть – о разрываемых на части телах в погонах и без…
Кто может сказать, в скольки людях и насколько жива такая же память?
И что, думаете, те, кого сегодня ежедневно грабят на улицах, испытывают к остальным какие-то нежные тёплые чувства? Они не видят этого всеобщего “Ату его!”?
Нет, конечно же, нет!
…
Я родился и вырос в стране, где на каждом углу висел лозунг “Дружба народов нерушима!”. Моего лучшего друга звали Наиль Юмокаев (хрен его знает, какая у него была национальность – ни разу не интересовался – не важно нам это было). В голову не могло прийти, чтобы делить людей на сорта от места их рождения.
Мне повезло, мне чертовски, охренительно повезло, что я родился русским. Что смог-таки легализоваться в этой вашей Москве. Что “эцилопп больше не может меня бить по ночам”.
Но чем отличаются от меня “они”? Те, которых всем миром травят? Те, кому в думе предлагают запретить работать врачами и учителями? Те, кто, куда ни глянь, делает сейчас самую тяжёлую работу?
Они родились с нами в одной стране, но случайно оказались за проведённой кем-то границей. Убегая от нищеты, они постоянно вынуждены глотать это явное и неявное: “Здесь вы – люди второго сорта, дуйте обратно туда, где родились!”.
Фашизм. Это натуральный фашизм.
Памятай чужинец тут господарь украинец! (с)
P.S. Кстати, самый г-хм пусть будет анекдотичный случай из моей мигрантской жизни, произошёл в Самаре. Занимаясь внедрениями наших разработок, я много времени (доходило до восьми месяцев в году) проводил в командировках – на производстве. Тот завод – этот, пятый – десятый.
Возвращаемся однажды из командировки – из Альметьевска в Москву, путь наш лежит через Самару. Вылезаем с коллегой из автобуса в Самаре и пытаемся сориентироваться “как добраться до вокзала?”, как вдруг к нам подваливает мент: “Предъявите документы. Ах, не местные? Пройдёмте!”
Ну то, что деньги все отняли, рассказывать не буду – и так понятно. То, что мариновали вплоть до отхода поезда в надежде, что “расколемся и ещё денег отдадим” – тоже (тогда уже появлялись карточки, банкоматы и все дела).
Скажу об интересном, примечательном. Угадайте, что те Самарские менты приговаривали в наш адрес?
– Понаехали тут, москвичи сраные!
То есть в Самаре меня имели как мигранта за то, что я “москвич” (в командировочном удостоверении записано “Москва”), а в Москве – потому, что не москвич.
Такие дела.
К чему это я? А к тому, что, крича: “Ату его!”, никто даже не подозревает, насколько он может быть близок к тому, что новое “Ату” будет уже по его поводу.
Как там говаривал один известный пастор?
Сначала они пришли за социалистами, и я молчал – потому что я не был социалистом.
Затем они пришли за членами профсоюза, и я молчал – потому что я не был членом профсоюза.
Затем они пришли за евреями, и я молчал – потому что я не был евреем.
Затем они пришли за мной – и не осталось никого, чтобы говорить за меня.
Сегодня идёт травля таджиков и узбеков.
А вы уверены, что только ими и ограничится?